В вопросах сохранения капитала и анонимного контроля над бизнесом частные владельцы нередко прибегают к модели номинального владения. Этот подход остается популярным как в России, так и за ее пределами, несмотря на сопутствующие юридические и экономические риски. В настоящем материале рассмотрим, с какими угрозами сталкиваются бенефициары при использовании схемы «скрытого» владения активами, как традиционно решаются эти проблемы, и какую альтернативу предлагает механизм личного фонда — нового инструмента структурирования собственности, закрепленного в российском праве.
Ключевые уязвимости номинального владения активами
Когда бизнес или значительные активы юридически оформлены на доверенное лицо (номинала), реальный владелец сталкивается с рядом потенциальных угроз:
- Утрата реального контроля. Бенефициар не всегда может оперативно влиять на управление активами — особенно при юридически слабой структуре соглашений.
- Семейные конфликты номинала. Развод или иные споры между супругами номинального владельца могут привести к разделу имущества, включая активы, которые де-факто принадлежат бенефициару.
- Личные обязательства номинала. В случае банкротства номинального держателя, его кредиторы могут претендовать на имущество, записанное на него.
- Смерть номинального владельца. Формально принадлежащие ему активы войдут в состав наследственной массы и могут быть перераспределены между его наследниками, минуя интересы бенефициара.
- Наследственные риски самого бенефициара. В случае его смерти, скрыто принадлежащие ему активы могут быть утеряны для наследников из-за отсутствия прозрачной правовой конструкции.
Традиционная модель номинального владения и правовые инструменты защиты
Классическая схема «скрытого» владения бизнесом предполагает юридическое оформление долей в компании на доверенное лицо — номинала. При этом, с целью защиты интересов фактического собственника, выстраивается комплекс правовых механизмов, регулирующих порядок распоряжения активами и управление ими.
Обычно структура включает в себя следующие элементы:
Корпоративный договор. Стороны подписывают соглашение (или квазикорпоративный договор в рамках ст. 67.2 ГК РФ), регулирующее порядок реализации прав участника, а также ограничения — запрет на отчуждение долей, запрет выхода из общества, запрет на передачу долей в залог и иные ограничительные положения. Все изменения фиксируются в уставе компании.
Опционное соглашение. Между номиналом и бенефициаром заключается договор опциона (ст. 429.2 ГК РФ), позволяющий последнему по наступлении определенных условий (вплоть до его одностороннего волеизъявления) оформить долю компании на себя. Налоговые последствия такой операции зависят от безвозмездного или возмездного характера передачи.
Наследственный договор. В дополнение к корпоративным документам, заключается наследственный договор (ст. 1140.1 ГК РФ), по которому доля в компании переходит к бенефициару в случае смерти номинального владельца. Завещание в подобных структурах используется редко, поскольку может быть в любой момент изменено без уведомления будущего наследника. Наследственный договор обеспечивает большую правовую стабильность.
Важно учитывать, что как в случае с завещанием, так и с наследственным договором, действует правило обязательной доли (ст. 1149 ГК РФ). Лица, относящиеся к категории обязательных наследников (несовершеннолетние или нетрудоспособные дети, супруги, родители и иждивенцы), имеют право на часть имущества, независимо от воли наследодателя. Это может привести к дроблению активов, в том числе тех, которые бенефициар рассчитывал получить в полном объеме.
Дополнительно следует помнить: наследники отвечают по долговым обязательствам умершего в пределах стоимости унаследованного имущества (ст. 1175 ГК РФ). Соответственно, если номинал имел личные долги, эти обязательства могут быть перенесены на бенефициара — через механизм наследования.
Таким образом, несмотря на использование юридически выверенной конструкции, традиционная модель номинального владения не лишена уязвимостей. Эти риски побуждают состоятельных лиц искать более защищенные инструменты управления активами — и здесь на первый план выходит институт личного фонда.
Личный фонд как инструмент структурирования активов в рамках номинального владения
В 2022 году в российское гражданское законодательство был введён институт Личных фондов (ст. 123.20–4 – 123.20–7 ГК РФ), ставший значимым шагом на пути легального структурирования частного капитала и обеспечения преемственности активов. Личный фонд представляет собой унитарную некоммерческую организацию, учреждаемую собственником активов для целевого управления имуществом и определения выгодоприобретателей.
С точки зрения замещения классической схемы номинального владения, Личный фонд предлагает более стабильную, предсказуемую и защищённую конструкцию, позволяющую исключить ряд системных рисков.
Как это работает на практике
Учредителем личного фонда выступает формальный держатель активов (номинал), который:
- Учреждает личный фонд с комплексной юридической архитектурой, включая устав и условия управления личным фондом, где заранее закрепляется невозможность в одностороннем порядке изменять ключевые положения;
- Выстраивает органы управления личным фондом, куда по желанию может войти фактический владелец активов;
- Передаёт активы в собственность личного фонда (в том числе корпоративные доли, недвижимость, ценные бумаги);
- Утверждает единственного или нескольких выгодоприобретателей, которыми являются фактические владельцы, получающие права на имущество или доход личного фонда.
Преимущества личного фонда для защиты бенефициара
- Контроль над активами сохраняется. Бенефициар может быть включён в органы управления личным фондом либо делегировать принятие ключевых решений (например, одобрение сделок с имуществом, наложение обременений, поручительство) доверенным представителям.
- Минимизация рисков раздела имущества при разводе. До передачи имущества в личный фонд, учредитель может заключить брачный договор, исключив актив из режима совместной собственности супругов (в соответствии со ст. 44 СК РФ), либо оформить нотариальное согласие на отчуждение семейного имущества и тем самым нейтрализовать потенциальные претензии в рамках семейного спора.
- Исключение из наследственной массы. После передачи активов личному фонду, они перестают числиться за физическим лицом — и, соответственно, не включаются в наследственную массу при его смерти. Это ликвидирует риск дробления имущества между обязательными наследниками (ст. 1149 ГК РФ) и защищает интересы бенефициара.
- Ограниченная ответственность по долгам. В течение трёх лет (в отдельных случаях — пяти) после учреждения личного фонда сохраняется субсидиарная ответственность между учредителем и фондом по долгам друг друга. После истечения этого срока имущество фонда полностью обособляется и не может быть предметом взыскания по личным обязательствам учредителя.
- Наследование статуса выгодоприобретателя. В случае смерти бенефициара, условия управления личным фондом могут предусматривать заранее определённый перечень лиц, которые получают статусене новых выгодоприобретателей. Таким образом, права на активы не утрачиваются и автоматически переходят к наследникам, минуя судебные споры и бюрократические риски.
- Конфиденциальность. В отличие от классических наследственных механизмов, состав выгодоприобретателей личного фонда не подлежит раскрытию. Он фиксируется в условиях управления личным фондом, не публикуется в открытых реестрах и может быть изменён только в порядке, предусмотренном учредительными документами.
Механизм личного фонда в России представляет собой функциональную альтернативу традиционным схемам номинального владения, позволяя устранить ключевые уязвимости: риски утраты контроля, наследственные споры, угрозы от кредиторов и семейные конфликты. При правильной юридической настройке и соблюдении всех требований корпоративного, гражданского и налогового законодательства, фонд позволяет консолидировать активы, обеспечить их передачу по заранее определённым правилам и сохранить конфиденциальность бенефициаров.
Для высококапитальных частных клиентов личный фонд становится не просто юридическим инструментом, а полноценной архитектурой владения, соответствующей логике private banking и международного private wealth управления.
